Невероятно, но это факт! Я до сих пор не могу успокоиться и спешу поделиться своим опытом. Так вот, дело было вечером, еду с работы домой. Есть у нас участок дороги, где в середине квартала стоит знак «40». В восьми случаях из десяти там несут свою вахту доблестные сотрудники. Игнорируют этот знак только не местные или очень крутые. А вот и я. Еду как обычно и, перед знаком делаю интенсивное торможение до 40 и качусь потихоньку дальше.
Вот они. Стоят… Тормозит. Останавливаюсь. Бла-бла-бла сержнт Булдыкин. Ваши документы, вы превысили скорость и сует мне под нос радар, на котором скорость 62 и время — ровно 1 минута. Мысли со скоростью «Железного Феликса» начинают трещать и отсчитывать параметры «время-расстояние-скорость»… Стоп, говорю, как так получается? Время, одна минута, скорость 62 километра, учитывая время на проверку документов, а на это ушло десять секунд, следовательно, вы в меня стрельнули радаром на расстоянии 800 метров, а знак «40» находится от ас в трехстах метрах, не более.
— Как 300 метров? Знак стоит в начале квартала.
— В каком начале? Вы не знаете, где знак?
— Знаю.
— Вот идите и посмотрите.
— Не пойду.
— Тогда идемте в машину, — говорю я.
— Идемте, — бодро говорит гаишник, и мы садимся в его автомобиль. Сели. В общем, так, говорю я, будьте добры, занесите в протокол, что с момента остановки принадлежащего мне транспортного средства прошла одна минута, и, таким образом, расстояние до запрещающего знака составляет не менее 800 метров. А мое уже дело опротестовать эту запись. А вообще, продолжаю, дайте мне телефон доверия и покажите мне ваш нагрудный знак. При этом демонстративно достаю ручку из нагрудного кармана.
— А зачем вам?
— А затем, позвоню и сообщу, что некто такой-то сотрудник не знает где расположены знаки и наказывает добропорядочных налогоплательщиков. Оставлю свою фамилию, адрес и попрошу разобраться…
Он протягивает мне документы.
— Нет, ну что вы, протокол пишите. А я позвоню.
Вижу его замешательство.
— Сто рублей. — Ни с того ни с сего говорит он.
Хоба (!!!) «Железный Феликс» начинает трещать.
— Пятьсот.
— Да вы что? Гаец в ахуе.
— Тогда звоню…
Нет, не каждому это дано увидеть, как гаец кряхтя наклоняется, достает жменю мятых купюр и слюнявит мне 10 полтинников. Гордость не отказала мне.
— Счастливо оставаться, — говорю я, и на полуватных ногах вываливаюсь из бело-синей шестерки.
В ответ какое-то мычание. Да и нужно оно мне?
P.S. Оставшаяся дорога прошла в каком-то ступоре. На пассажирском сиденье лежат мятые полтинники. Вот они, водительские слезки. Я их законсервирую и буду всем показывать. А вам слабо?
